"Красное колесо" Солженицына.
"Август четырнадцатого" А. Солженицына - вещь очень слабая, натянутая, в
художественном отношении не представляющая большой ценности. С точки зре-
ния документально - исторической ощущается большая авторская предвзятость, субъективность. В отношении же царизма, русской монархии вообще - великорус-
ский, не вполне искренний и уж совершенно неоправданный идеализм, приукра-
шивание, непонимание, или не желание понять множество причин, фактов, следс-
твий, вообще всей сути той Трагической, Роковой эпохи, а не искусственно созда-
нной Солженицынской субъективности в оценки её.
Образ Воротынцева, к примеру, настолько примитивен, однобок и незакончен, настолько плоск и не развит, что стоит ниже всякой критики, ниже всякой читате-
льской симпатии к нему, хотя несомненно, что по замыслу автора - это должен
был бы быть самый цельный, ключевой и положительный образ во всём романе.
Генерал Самсонов также не вышел, как литературный герой, как образ. Из под
пера Солженицына он выписался настолько нарочито - сложно - запутанным, что
создаётся впечатление, будто сам автор не очень искусно надумал его и почти
все его действия, и у него не хватило достаточно литературного таланта и мастерс-
тва, чтобы распутать им же навязанный клубок.
И потом, это откровенное, разительное подражание, если не сказать больше,
стилю, манере Ф.М. Достоевского.
Этот - болезненно выпячиваемый руссизм, граничащий с оголтелым шовиниз-
мом, опять же, кажущийся своеобразной маской, непонятно для чего одетой, мас-
кой, которая всё время съезжает с лица автора и, которую он, постоянно и очень заботливо поправляет.
Создаётся ощущение, что Солженицын взял на себя роль, которая ему не по
плечу и с которой он довольно плохо справляется.
Складывается впечатление, что вся эпоха, так старательно им изображённая, не прочувствована автором, не прожита, не осознанна им творчески, художественно,
а ощущение оной смешано, навеяно ему современной действительностью, кото-
рую он не нашёл в себе Духовных, творческих сил преодолеть для историческо-
го возврата назад в события им описываемые и здесь уже никакие числа, даты,
имена и названия и даже документальные свидетельства, не помогут, не спасут!
Почему Солженицын не был в силах прочувствовать Эпоху гибели монархий,
России? Возможно потому, что в силу своего происхождения, не принадлежал к
тому сословию, к той касте аристократий, интеллигенций, к тому Золотому, эли-
тному фонду России, которые наиболее болезненно и безнадёжно перенесли
падение царизма и судьба которых сложилась трагически после октябрьского переворота, к той Духовной элите России, которая одна и была способна про-чувствовать, познать всю глубину Трагедий, Рока опустившихся на их От-
чизну и на них самих и передать это своим потомкам.
В этом смысле весьма характерен, классически характерен пример Л.Н.Толс-
того и его романа "Война и мир."
И потом называть "патриотами" лабазников, торгашей, чёрную сотню - воис-
тину несчастная Россия!
Об этом романе Солженицына можно сказать его же словами, взятыми из
разговора - спора между Варсонофьемым и двумя студентами"русскими мальчи-
ками, "откровенно списанным с "Братьев Карамазовых" Ф.М. Достоевского:
разговор - исповедь между Иваном и Алёшей Карамазовыми, только без психо-
логической глубины, страсти, надрыва и искренности присущих гению Ф.М. Достоевского. Так вот обо всё этом романе можно сказать Солженицынскими же
словами: "что то в этом "долгом" произведений так и не разрешилось, в сторону
повисло, оборвалось."
И потом, как может уважающий себя писатель, выражаться подобным стилем,
языком: "Котя разодрал воблу, как грудь себе."?!
И ещё несколько замечаний: так беззапеляционно заявлять, что только ослаб-
ление монархий породило революцию?! Судить так откровенно поверхностно о
столь Роковом и серьёзнейшем Вопросе, Вопросе, на который вряд ли когда ни-
будь, найдётся исчерпывающий ответ, просто безответственно и недостойно бо-
льшого писателя и историка!
Воистину: "не нами неправда сталась, не нами и кончится,"
Притензий у г.Солженицынаочень большие, но не всегда и не совсем оправдан-
ные.
Даже его человеческая судьба не даёт ему морального права заявлять подоб-
ное: "Живя в этой стране, надо для себя решить однажды и уже придерживаться:
ты действительно ей принадлежишь Душой? Или нет?" Это верно и с этим никто
не спорит! Но далее "Если нет - можно её разваливать, можно из неё уехать, не
имеет разницы... " Нет г. Солженицын есть разница и она слишком глубока и принципиальна! чтобы трактовать её так, как Вы т. е. откровенно по советски, по большевистки - жестоко, однозначно и примитивно.
В заключение повторю, что слишком много автор на себя накладывает и имеет
ли на это нравственное право, несёт ли в себе достаточную Силу Гения, чтобы затрагивать и поднимать этот Груз - вопрос весьма существенный и не похоже,
чтобы он был решён в пользу г. Солженицына!
Солженицын это не писатель в строго профессиональном смысле, а своего рода
графоман, писательская, тенденциозно - историческая машина, притом маши-
на запрограмированного, ограниченного, узкого, политически целенаправленного
действия. Солженицын -"историк живущий во Лжи!"
А Солженицын к тому же и не плохой артист! Чего только стоит его известная
фотография сразу - после освобождения.
Чего в ней больше искреннего драматизма, или наигранно - пеувеличенной трагедийности, в этой, на поверхностный взгляд, казалось бы, согбённой, пружин-
но - сжавшейся позе, в этом удручённо - замкнутом, но пристально и прямо смот-
рящем, простоватом лице с заострённым подбородком, в лице, как бы предупреж-реждающем: вот - вот, встану, распрямлюсь, да замахнусь на все ваши окаянные
шеи!
Сфотографировался явно для Истории, явно для потомков, явно в назидание!
А десятки миллионов молча выходили за лагерные ворота и столь же молча и
угрюмо шли по мнимой свободе, не расчитыавя, да и не веря, ни в Историю, ни
в потомков и уж тем более в назидание! И не нужен им был литературный "Архипелаг ГУЛАГ," ничего, по видимому, кроме раздражения, и молчаливого
укора, он у них вызвать не мог?
Зачем, к чему это поверхностное описание Большевистской Преисподней,
описание субъективно - тенденциозное, расчитанное явно на Запад и его общес-
тво, которому в высшей степени наплевать на всё то, что творилось и творится в
этой "дикой" России, лишь бы им жилось тепло, уютно и сытно!
1980